ОРКСЭ Современные православные братства
На Архиерейском соборе 1994 года патриарх отметил уклонение православных братств как в радикальный консерватизм, так и в чрезмерно реформаторский подход к принципам устроения церковной жизни и негативный фактор их коммерциализации. После этого Собора ужесточился контроль со стороны правящих архиереев в отношении различных православных объединений, число которых значительно сократилось.
Этот раздел представляет собой неупорядоченный список разнообразных фактов о предмете статьи.
Пожалуйста, приведите информацию в энциклопедический вид и разнесите по соответствующим разделам статьи. Списки предпочтительно основывать на вторичных обобщающих авторитетных источниках, содержащих критерий включения элементов в список. (8 ноября 2020)
Критика почитания мощей
Сандалии Иисуса Христа, находящиеся в Прюмском аббатстве
Почитание мощей среди христиан отрицается протестантами. Почитание мощей отрицалось также в движениях толстовцев и богомилов.
Существует точка зрения (свойственная, в частности, сторонникам материализма), что сведения о чудесах, совершенных мощами, которые могли быть ложными, или какие-либо сообщения об исцелениях и т. п., следует рассматривать в том же русле критики, что и всю концепцию религиозного культа.
Паломники в Трирском соборе перед ризой Господней (Апрель 2012 год).
Трактат о реликвиях Жана Кальвина
Огромное значение в истории Реформации для протестантов имеет богословское сочинение Жана Кальвина Трактат о реликвиях, написанное в 1543 году на французском языке. В данном сочинении Кальвин подвергает жёсткой критике подлинность многих христианских реликвий, находящихся в храмах и монастырях Западной церкви.
Жёсткая критика реликвий
В своем трактате Жан Кальвин высмеивает подлинность реликвий, таких как обрезанная часть крайней плоти Иисуса Христа, огромное количество молока Богородицы, кровь Христа, рубашка, гребни, кольцо, тапочки, волосы Богородицы и другие. Он также поднимает странности, связанные с мощами святых, упоминая целые тела одного и того же святого в разных экземплярах.
Отказ от поклонения мощам
Кальвин выражает откровенный отказ от поклонения реликвиям, называя их хламом и мусором. Он призывает к суровому отношению к суеверию и идолопоклонству, связанным с реликвиями.
Влияние на протестантов
Книга Жана Кальвина оказала ощутимое воздействие на культ мощей в христианстве. Протестанты отказались как от почитания мощей, так и от почитания контактных реликвий.
Злоупотребления в России и постановления против них
История Русской церкви также имеет примеры злоупотреблений, связанных с реликвиями. В 1666 году Большой Московский собор принял постановление, где изложены меры по пресечению таких злоупотреблений.
Меры Петра I
Петр I принимал ряд мер по пресечению злоупотреблений клириков в отношении мощей святых. Его Духовный Регламент 1721 года обращал внимание на поддельные части мощей и предписывал заботиться о подлинности реликвий.
Вскрытие мощей в РСФСР
Святейший Синод в своих указах за 1722-1744 гг. неоднократно затрагивал вопрос о подделках мощей. Различные постановления и указы были приняты для борьбы с ложными и контрафактными реликвиями.
Итак, история отношения к реликвиям и мощам святых в России имеет свою долгую и сложную историю, включающую как злоупотребления и критику, так и меры по борьбе с подделками и мифами.
Вскрытие мощей святителя Германа Казанского
Вскрытие мощей святителя Германа Казанского вызвало интерес не только верующих, но и учёных. Разбор столь значимого события позволяет лучше понять религиозную традицию и исторические аспекты этого процесса.
Академик АМН СССР врач Н. Семашко в 1922 году делился своими мыслями о мощах, подчеркивая их значение и влияние на мировоззрение верующих.
На обновленческом Всероссийском поместном священном соборе 1923 года, протоиерей Александр Боярский выступил с докладом о мощах, рассматривая различные аспекты этого явления.
II. Реконструкция черепа преподобного Илии (Муромца) по методу Герасимова
Одним из интересных аспектов вскрытия мощей была реконструкция черепа преподобного Илии (Муромца) по методу Герасимова. Этот процесс показывает взаимодействие религиозной традиции и исторической науки.
Михаил Герасимов, советский археолог и скульптор, принимал участие в этом процессе, воссоздавая скульптурные портреты правителей на основе их скелетных останков.
III. Преобладающее отношение к религии и духовенству в Западной Европе
Сравнительный анализ отношения к религии и духовенству в Западной Европе позволяет лучше понять исторические тенденции и влияние религии на общественное сознание.
Социализм, как важный аспект общественных отношений, также играет значимую роль в взглядах на религию и духовенство.
Заключение
Исследование вскрытия мощей святителя Германа Казанского и других религиозных аспектов позволяет лучше понять взаимосвязь истории, науки и веры. Россия, пробуждающаяся от долгого сна, сталкивается с необходимостью преобразований, включая и область религиозных интересов. Важно сохранять диалог между религиозной традицией и современной наукой, чтобы лучше понимать историю и культуру нашего народа.
История Средних веков и духовенство
История Средних веков свидетельствует, что католическое духовенство обнаружило громадную притязательность к господству в мире именем осуществления задач христианства, необычайное насилие над совестью и мыслями людей, создавшее святую Инквизицию, сильные стремления к захватам благ мира сего и вообще самые разнообразные злоупотребления, совершавшиеся в интересах духовенства как отдельного от прочих людей привилегированного класса.
Известно, например, допущение духовенством так называемого pia fraus (благочестивого обмана).
Влияние гуманистов и Эразм Роттердамский
Под влиянием опытов средневековой жизни в сознание человечества легко стали находить себе доступ такие мысли о духовенстве, какими наполнены, например, известная книга Похвала Глупости Эразма Роттердамского и вообще идеи гуманистов.
Эразм подчёркивает, что имущественный интерес играет важную роль в действиях католического духовенства. Оно, по выражению Эразма, сражается за церковные доходы мечами, копьями, камнями и всеми другими видами оружия, к книгам же обращается только за тем, чтобы там отыскать какой-либо текст, которым можно было бы устрашить чернь и заставить её платить более десятины, а что там написано об их обязанностях в отношении к народу, того они и знать не хотят.
Реформационное движение и изменения
Всё это, как известно, и вызвало глубокое реформационное движение, навсегда закрепившее в сознании человечества мысли о нетерпимости и своекорыстии духовенства, о его наклонности к обскурантизму и об опасности для общества от господства духовенства.
Подобные мысли и чувства, возбуждаемые духовенством и его деятельностью, мало-помалу стали переноситься в сознании многих и на самую христианскую религию. Средневековые упорные стремления католического духовенства подчинить Церкви во имя её господства в мире государство и на все проявления человеческой жизни наложить свою опеку, естественно, должны были при первой возможности вызвать более или менее сильную реакцию. Омирщением своих целей и действий духовенство закрыло перед сознанием большинства высоту и самодостаточность религиозных начал жизни, вытекающих из потребностей нашей природы. С наступлением нового времени при реакции против господства Церкви и под влиянием пережитой с нею борьбы из-за преобладания в мире эти религиозные начала оказались на втором плане, а центр жизни и человеческих интересов был перенесён на государство, за которым теперь был признан высший авторитет и безусловное верховенство во всех проявлениях жизни. Поэтому, естественно, что и церковную жизнь, а с нею и самую религию, стали подчинять целям государственным и смотреть на них с политической точки зрения, во имя которой многие начали и оправдывать только лишь допущение религии. Пользование со стороны католицизма религиозными интересами в своих собственных целях, естественно, могло натолкнуть на это и представителей государственного начала, лишь только победа оказалась на их стороне. Взгляд на религию как на политическое средство многие могли оправдывать указанием на действия самого духовенства, обнаруженные им в разгаре борьбы с государством.
Выразителем подобного направления мыслей является, например, крупный и влиятельный политический писатель XVI века Макиавелли. Чтобы показать, как нужно поступать в политике, Макиавелли написал «Рассуждения на первые три книги Тита Ливия». По вопросу о религии здесь указывается, что её нужно считать хорошим средством для поддержания порядка и спокойствия в государственной жизни и даже для начальствования войском. «Где есть религия, – замечает автор, – там легко водворить военную дисциплину».
По разъяснению Макиавелли, не было ни одного законодателя и вообще основателя новых учреждений, который не ссылался бы на Бога, потому что иначе учреждения его были бы отвергнуты. Ссылкой на Бога мудрые люди придают авторитет своим действиям. Правители должны заботиться о сохранении оснований своей национальной религии и через поддержание религиозности способствовать согласию и порядку, хотя бы все благоприятствующие религии они считали обманом и ложью. Чем более они мудры и сведущи в познании природы, тем более обязаны поступать так. Этим путём, по мнению автора, возникла вера в чудеса, которые почитаются во всех религиях, даже ложных. Откуда бы ни возникла эта вера, мудрые всегда её поддерживают, и их авторитет внушает доверие остальным.
Материал, доставленный историей для образования указанных взглядов на духовенство и религию, на протяжении XVIII века стал получать уже философскую обработку и обоснование и приводить к положениям тогдашней философии, оказавшим значительное влияние на человечество в направлении отрицательного отношения к религии и духовенству.
Философы XVIII века очень содействовали распространению взглядов на религию как на нечто поддерживаемое интересами правительств, невежеством народов, своекорыстием и обманами духовенства.
Существование религии они могли допускать лишь во имя политических целей. Наиболее популярный и доступный массе философ Вольтер прямо заявляет: «Si Dieu n’existait pas, il faudrait l’inventer». Религия в его глазах являлась нужной для сдерживания буйных порывов черни. Подобно этому, напр., и Дидро признавал необходимость религии для народных масс, как средства удержания их от безумия, а храмы предоставлялись ему чем-то вроде предохранительных клапанов против разрушительных взрывов фанатических народных страстей. Установлению отношения к религии с политической точки зрения много способствовал Монтескье. В сочинении «О духе Законов», по вопросу о праздниках, религия, по мнению Монтескье, предписывая прекращение работ, должна иметь в виду более нужды народные, чем величие обожаемого Существа.
Точно так же по вопросу об истинности или ложности религиозного учения автор внушает, что истинные и святейшие догматы могут иметь весьма вредные последствия, когда они не соединены с основными началами общества, а напротив того, догматы самые лживые могут иметь превосходные последствия, когда они хорошо соображены с этими началами.
Подрывая значение религии разными способами и особенно сведением её к политическому средству, философы XVIII века жестоко нападали и на духовенство. Почерпая материал из истории церковной жизни, они выставляли духовенство как носителей обскурантизма, корыстолюбия и всякого обмана.
Указанные идеи, как известно, имели для себя хорошую почву в тогдашнем недовольстве существующим порядком вещей как государственным, так и церковным, и в стремлении к лучшему.
Они легко получили большое распространение в массах, тем более что, наприм., Вольтер с немалым искусством проводил их во всех родах литературы: рассуждениях, стихах, романах и т. п. Благодаря всему этому, отрицательное отношение к религии приобретало как бы вид законности и некоторой обоснованности и в таком виде вошло как составной элемент в то, что можно назвать духом века просвещения.
С наступлением XIX столетия отрицательное отношение к религии не только не ослабело в качестве составного элемента духа нового века, но сделалось в нём ещё более крепким и глубоким.
Одним из наиболее характерных обнаружений отношения к религии людей XIX века может служить пользующееся большим распространением сочинение «История столкновений между религией и наукой», принадлежащее Джону Вильяму Дрэперу, автору ещё ранее изданного известного труда «История умственного развития Европы».
По вопросу об отношении религии и науки Дрэпер, по-видимому, преимущественно лишь систематизировал и более развил разные соображения и взгляды, в том или ином виде существовавшие и до него, и через это сделал их более способными влиять на общественное сознание. В сочинении Дрэпера наука выставлена как истина, гонимая религией и при столкновении с религией, благодаря своей истинности, выходящая победительницей. Посмотрите, как бы хочет сказать автор, ссылаясь при этом на историю, насколько важны, например, в деле изучения строения мира труды Коперника и Галилея, а вот сочинение Коперника «Об обращении небесных тел», открывшее человечеству новые горизонты, осуждается духовной Инквизицией как еретическое, вносится в список запрещённых книг, объявляется ложным и противным св. Писанию. А знаменитый Галилей, – напоминает Дрэпер, – ещё при жизни после издания своей «Системы мира» путём насилия привлекается к трибуналу святой Инквизиции. Здесь ему объявляют, что он подлежит наказанию за ересь, должен отречься от своих мнений и проклясть учение о движении земли, а потом его заключают в самую мрачную тюрьму. Или вот ещё печальная судьба Джиордано Бруно: Инквизиция всячески преследовала Бруно за его астрономические и философские мнения. Его не один раз заключали в тюрьму. Наконец, отлучили от Церкви и после отказа отречься от своих учений сожгли в Риме на костре.
Под влиянием таких описаний чувства читателя действительно возмущаются. Но вместо обращения этих чувств исключительно против невежества и изуверства тогдашнего католического духовенства и народа, они как-то незаметно направляются против самой религии и духовенства вообще. Среди этих-то возмущающих чувств автор и старается привести читателя к прямо высказываемому им положению, что «невежество есть мать благочестия, а знание есть сила». Мысль, поддержанная в нас соответствующим чувством, конечно, укореняется скорее и сильнее. В подготовленную таким образом голову читателя Дрэпер как бы мимоходом бросает ещё одну опасную мысль, будто духовенству просто выгодно учить религии. Проповедуя, например, о вмешательстве Бога в дела мира, духовенство объявляет себя посредником между Богом и людьми и за это получает деньги. Поэтому, по мнению Дрэпера, оно, естественно, должно неблагоприятно смотреть на учение об управлении вселенной неизменными законами. Ведь это может уменьшить важность и значение духовенства. Соображение своё о выгодности для духовенства держаться религии Дрэпер подтверждает доставляемыми историей сведениями о корыстолюбии католического духовенства и стремлении его захватить для своей корпорации как можно больше всяких земных благ.
Проводимые Дрэпером взгляды на религию и духовенство в течение XIX века, можно сказать, уже вошли в сознание значительной части цивилизованного человечества. В той или другой форме о них часто приходится слышать или читать в Европе, причём люде уже не сознают, что они откуда-то навеяны, а считают их как бы своими собственными.
Другой весьма характерной чертой нашего времени как наследие прошлого столетия является колебание и борьба взглядов относительно самой человеческой природы. Идеи и чувства, группирующиеся около сочинения Дрэпера, направлены против религии и духовенства, скорее, взятых самих по себе. Но вместе с этим на протяжении XIX века ясно выступило старание подрывать значение или, по крайней мере, повергнуть под сомнение почти все высшие стремления и идеальные потребности человеческой природы, то, что принято называть в нас божественной искрой и что составляет необходимые элементы и психологические основания в деле религиозной жизни. Среди человечества нужно признать существование великой борьбы из-за основных начал, вопросов и форм жизни, какой ранее человечество, по-видимому, ещё и не переживало. С одной стороны, борьба эта происходит в сфере вопросов как будто далёких от обыкновенного житейского быта и потребностей текущей жизни. Есть ли духовное начало в человеческой природе, и какова его роль? На чём держатся основания нравственности, и где искать идеала для жизни? В чём начальные и конечные причины? Что такое религиозная потребность? и проч. Вот вопросы, которые должны осмыслить нашу жизнь, и которые мы, как существа разумные, не можем не ставить перед собою. Для многих вопросы эти представляются неважными для жизни и какими-то отвлечёнными, на которых достаточно останавливаться лишь слегка и в самые свободные минуты, почти совершенно забывая о них среди ежедневной деятельности. Между тем, под видом этих вопросов дело идёт о сущности и направлении всей человеческой жизни, о том, чем мы живём и движемся, о наших целях, надеждах, привязанностях, отношениях к самим себе и всему окружающему. Нужно быть достаточно ограниченным, чтобы не убедиться, что даже вопреки нашей воле то или иное отношение к этим вопросам рано или поздно отразится на всей нашей жизни и практической деятельности. Ведь вопросами этими выражается наше понимание человеческой жизни, а понимание это, хотя бы и не было высказано явно, в скрытой форме постоянно проникает наши суждения и поступки. И вот, все эти важнейшие вопросы, подсказываемые нашей разумной природой, оказываются теперь в споре, и по поводу них самыми разнообразными путями идёт борьба. Она является тем ужаснее и опаснее, что большинство, погружённое в интересы обыденной жизни, или вовсе не замечает её, или остаётся к ней спокойным, а вследствие этого при случае оказывается не в силах в ней устоять. Происходя в области духа, борьба эта бесшумно захватывает среди человечества всё новые и новые жертвы. И только сравнительно редко до нас достигают какие-то отдалённые и неясные её признаки. Мы невольно чуем что-то совершающееся в человечестве, то когда нам сообщают о записке, оставленной самоубийцей и гласящей: «я не нахожу смысла в жизни, а так жить более нельзя», то когда читаем о виновниках и несчастных жертвах различных современных нам преступлений и пороков. Об этом же часто свидетельствует нам обнаруживающаяся неустойчивость и неудовлетворённость своей личной жизнью и окружающих, а ещё более всё яснее и яснее заявляющее о себе материалистическое понимание и направление жизни многих людей и даже уже целых народных масс.
С другой стороны, как бы в доказательство того, что борьба из-за высших начал жизни в области духа не может остаться бесплодной и не повлиять и на наши отношения к окружающему миру, среди человечества уже успела обнаружиться во всей её силе и борьба из-за основных форм общественной жизни. Перед нами вырос бесконечно сложный социальный вопрос, сделавшийся лозунгом XIX века. Борьба и колебания относительно высших начал жизни всё более и более усиливают остроту этого вопроса и способствуют сосредоточению на нём целей жизни. Социалистические стремления выступали в истории и раньше, но они всегда служили средством для какой-либо иной цели. За последние же сто лет социализм стал самоцелью и даже принял форму какой-то новой религии. Наклонность придавать социализму характер своего рода религиозного учения и отмечать его отличие от христианства начала обнаруживаться у его представителей уже давно. Известно, что ещё в первой четверти XIX века Сен-Симон издал сочинение под заглавием «Новое Христианство». Задачей его было создать новое социальное христианство без всяких догматов, но с известным ещё в древности правилом – любить ближнего, как самого себя. Коренное отличие нового учения от христианства указывалось в отказе от мысли о будущей жизни и в сосредоточении целей жизни в этом мире. Тело, по мнению Сен-Симона, имеет не меньшее право на наслаждение, чем дух. Как очевидно не бессмертное, тело должно получить свою долю уже на этом свете. «Святите себя трудом и наслаждением», – проповедовал Сен-Симон. Он надеялся, по возможности, уничтожить в мире страдания установлением принципа братства и правила, чтобы каждый по мере способности получал участие в производимых общими силами благах мира сего. На протяжении всего прошлого столетия социализм как новая религия нередко открыто заявлял, что он имеет целью заменить собой и уничтожить прежнюю религию, с которой он по существу непримирим. Усвоив себе уже достаточно проникшие в сознание человечества взгляды на религию как на хорошее средство для поддержания существующего порядка, недовольный и враждебный этом порядку социализм, естественно, стал переносить свои враждебные чувства и на религию и стараться подрывать её значение. Задача социализма – устроить земное благоденствие и на этом сосредоточить все интересы человечества. Между тем, христианство раскрывает человеческую природу несравненно шире и глубже, развивает в людях жизнь, не умещающуюся в земные отношения, и выносит центр жизни из ограниченной сферы этих отношений. Поэтому, для облегчения осуществления своих целей социализму пришлось вступить в борьбу против основных начал христианства и высших потребностей человеческой природы. По свойствам нашей природы, социализму для наибольшего влияния на массы было бы недостаточно ограничиться одной внешней деятельностью по уничтожению существующего строя, но на место вытесняемых им из сознания людей высших начал жизни оказалось нужным проводить туда свои собственные и, таким образом, создать своего рода земную религию. Для изложения своей религии социализм, конечно, не мог отыскать каких-либо положительных данных. Ведь никому ещё не известно, что такое должен представить из себя человек, весь разложенный на земные отношения, не сознающий и не чувствующий никаких потребностей, кроме стремлений и довольства земным благополучием. Ещё более тёмным и не имеющим достаточных оснований в прошлом и настоящем является для нас, к чему поведёт массовое преобразование человечества в таких оземленевших людей. Поэтому начала и задачи своего учения как призванного заменить прежнюю религию социализм может выяснять лишь путём сопоставления его с христианством. Выхватывая из христианства подходящие элементы и выкрадывая из них христианский дух, социализм и создаёт своё учение. Благодаря присутствию в социализме некоторых положений, напоминающих христианство, к нему в глазах многих переходит и часть того уважения, которым всё же не может не пользоваться христианство и, особенно, первых веков.
Чтобы оттенить характер социализма и способность его занять место христианства, приверженцы социализма стараются указать в нём присутствие многих идей и стремлений, чисто религиозных, находящихся и в христианстве, но в социализме лишь в совершенно новом понимании и настоящем освещении. Проводя параллели между христианством и новой религией, социал-демократы не останавливаются перед тем, чтобы отмечать в своём учении, наприм., идею освобождения, свойственную христианству. Но глубокую здесь разницу в пользу социализма они полагают в том, что христианство стремится к освобождению человека от жизненных скорбей путём мечтательным, учением о невидимом Боге и Его царстве, населённом одними духами, а социализм обещает освободить человека действительным и осязательным образом. Подобно христианству, и социализм говорит о божестве, понимая под ним лишь всё доброе, прекрасное и святое, и что божество это должно сделаться человеком и сойти на землю, но только естественным и обыкновенным путём. Весь народ сделается сыном божиим, и на земле явится спаситель и небо, когда осуществится социально-демократическая организация, потому что, поясняют поклонники новой религии, только в социальном братском труде живёт искупитель, который избавит нас от действительных зол. Для оправдания заимствования христианских идей социализм готов даже признать религиозную истину за истину естественную, но только поставленную вверх ногами. Христианство учит о создании людей Богом, но по социализму, люди всегда создавали богов по своему образу. Поэтому прогресс в развитии религии состоит в её уничтожении. Истинную же религию и церковь представляет социальная демократия, так как она стремится к общей цели освободить страждущее человечество от земных бедствий и привести его к доброму, прекрасному, справедливому, уже не фантастическим путём, не молитвами, желаниями и воздыханиями, но реальным, деятельным и действительным путём посредством общественной организации физического и умственного труда. Вот как один из поклонников новой религии выражает её символ веры: мы веруем в высшее существо, которое есть культивированное человеческое общество; на его социально-демократическом устройстве покоятся наши надежды, и только оно может привести к осуществлению любовь, о которой религиозные мечтатели доселе только бредили. Таким образом, социализм, хотя очень часто преклоняется перед наукой и реальным опытом, но, в конце концов, не может основаться только на них. Оставляя эту почву, он выступает под религиозной формой, позволяющей завлекать жаждущее лучших условий человечество в какую-то мистическую даль, где будто бы непременно должны найти разрешение и примирение все неравенства и противоречия жизни. Это новое евангелие, как и называют его последователи, само подчёркивает своё коренное отличие и несовместимость с христианством. Проповедь социализма сопровождается отрицанием и враждой к христианской религии и имеет в своей основе чистейший атеизм. Известно, что Карл Маркс называл существующую религию опиумом для народа, а его последователи заявляли: мы не хотим более религии, потому что религия притупляет ум.
Вера в личного живого Бога сторонниками социальных реформ рассматривается как начало и главная причина бедственного общественного положения, а истинным путём к свободе, равенству и счастию объявляется атеизм. Не будет спасения на земле, внушают они, пока человек будет стремиться к небу. Социализм разными способами старается приучить к мысли, что самое наступление его мечтаний находится в зависимости от ослабления и уничтожения теперешних религиозных стремлений в людях. Как только громадная масса пролетариата, по его разъяснению, перестанет беспокоиться о небесном отечестве, то приблизится час, когда разрушится преобладание одних классов общества над другими.
Подобные мысли, обращённые к людям, уже заражённым взглядами на религию как на политическое средство, и соединённые с постоянным напоминанием о их угнетённом и бедственном состоянии, от которого люди жаждут освободиться, являются, конечно, очень опасными и соблазнительными. И в такой-то форме всё более и более и обнаруживается современный нам антихристианский дух.
Подвергая беспощадно критике весь существующий строй с его учреждениями и разделениями на классы, социализм жестоко обрушивается и на духовенство, как на отдельный класс, который в захвате себе всяких материальных благ нисколько не уступал прочим богатым классам. Возмущения социализма против духовенства обостряются ещё и тем, что своею проповедью христианских основ жизни оно представляет сильный тормоз для социализма, который, как мы видели, объявляет себя несовместимым с христианством. Социализм XIX века с жаром схватил уже носившиеся в воздухе разные мысли о материальной выгодности для духовенства как отдельного класса учить религии, о пользовании духовенством в политических целях для поддержания существующего порядка.
Эти полезные для него мысли социализм самыми разнообразными путями старается ещё более доказывать и развивать. Справедливость их он поддерживает, наприм., и столь распространённым им в наше время пониманием истории с точки зрения классовой борьбы. Вместе с наступлением нового общественного строя духовный класс, по учению социализма, должен погибнуть подобно прочим.
Все эти идеи под разными формами проводятся в многочисленных уже социалистических газетах и журналах, и здесь социализм нередко прямо выставляется как дитя атеизма и введение в новый великий атеистический период культуры. Кроме журналов и газет, издаётся ещё множество книг, брошюр, листков и т. п., которые в большом количестве наполняют собой магазины и склады Цюриха, Женевы, Лейпцига и друг. Среди социалистических изданий для народа можно встретить, наприм., такие, как «Азбука знания для мыслящих людей», в которых, между прочим, затрагивается и вопрос о бессмертии. Для чего тебе, пролетарий, желать бессмертия? – спрашивает автор. Может быть, чтобы бездействовать и тунеядствовать на небе, населённом блаженными существами, но ты и здесь этого не делал; твоя постоянная цель есть труд, вознаграждаемый наслаждением, и наслаждением, приобретённым честным трудом. А на небе, – так же, как и в аду, – нет труда. Ни одна религия не сказала ещё ни единого слова о труде на том свете. В числе той же литературы попадаются ещё социал-демократические песни и декламации, под формой которых человек должен, наприм., заучивать, что жалок тот, кто силу Бога смиренно признаёт и выражает это словами и письмом. Кроме этого, поклонники социализма не останавливаются перед изданием «Новых часов благоговения или псалмов в стихах». Эти часы благоговения проводятся в чтении о том, что существующая религия выставляется коварно поддерживаемой властолюбием и корыстолюбием и подвергается всякого рода осмеянию.
Социалистические идеи и чувства, без сомнения, уже значительно проникли в народные массы и повлияли на их сознание. Движимые интересом к изучению воззрений, существующих среди рабочих в Германии, некоторые лица в костюме рабочего поступали на фабрики и разделяли с рабочими их труды и досуги. И вот, что свидетельствуют они на основании личных наблюдений и непосредственных своих впечатлений: от всего христианства у рабочих сохранилось лишь глубокое уважение к лицу Христа, но они признают Его только за великого социального реформатора, который религиозными средствами напрасно пытался возвратить золотой век, к чему стремятся и они, но с большою надеждою на успех. Религия, по мнению рабочих, годилась и нужна была лишь для прежнего времени, когда люди не так далеко ещё ушли вперёд. «Живи себе в своё удовольствие, а будущей жизни нет. Человек, что зажжённая свеча: сгорит и останется от неё только пепел». На вопрос, зачем же пасторы проповедуют христианство, рабочие отвечали: затем, чтобы люди оставались бедняками и глупцами – и были бы этим довольны. Подобно этому, замечает наблюдатель жизни рабочих, думают более благоразумные, ищущие истины; но более радикальные, особенно из числа молодых, выражались грубо и даже богохульно. Таким образом, мало-помалу, уже создаётся новое воззрение народных масс, которое, в свою очередь, способствует завлечению в круг социалистических идей всё большего и большего числа людей и тысячами путей воздействует и на общественное мнение. Представляя из себя совокупность ходячих в данное время суждений, чувствований и желаний, общественное мнение является в человечестве великой силой, перед которой часто дрожит как лист и немеет каждый отдельный человек. Кому не известно, как гнутся обыкновенно люди под напором общественного мнения, и какую ясность мысли и силу духа нужно бывает иметь, чтобы не поддаться его чуть ли не гипнотическому внушению!
Кроме того, говоря о состоянии народного сознания, нужно принять во внимание данные, устанавливаемые психологией масс. При внушении мысли собранию или толпе чувство, соединённое с мыслью и распространяющееся вместе с нею, не остаётся одним и тем же, но при распространении делается более напряжённым, растёт как будто в некоторой геометрической прогрессии, и то, что составляло в душе внушителя умеренное желание, осторожное мнение или подозрение, приобретает в массах характер страсти, непоколебимого убеждения, ненависти и фанатизма. Нетрудно вообразить теперь, какое действие должны производить на народные массы антирелигиозные идеи и соединённые с ними подозрение и вражда к духовенству, которые к тому же выставляются как необходимое условие ускорения в наступлении лучшего и более справедливого строя. Самые идеи, тысячами способов преломляясь и разжижаясь в умах людей, теряют свою ясность и логическую связь с своими основаниями. Соединённые же с ними чувства подозрения и вражды, поддержанные, кроме того, нуждой и недовольством, существующим под влиянием перехода в массы и вследствие ослабления ясности самих идей, усиливаются и обращаются уже в полное недоверие и даже ненависть. Всё это, кроме того, приобретает в массах полусознательный характер трудноискоренимой привычки. Каждый отдельный человек обыкновенно оказывается даже не в состоянии отдать ясный отчёт в происхождении своих мыслей и чувств. Они всплывают откуда-то из глубины души, как бы помимо воли, и признаются за свои собственные.
Таким образом, для уяснения себе современного отношения к религии, преобладающего в цивилизованной части человечества, к существованию указанных ранее взглядов на религию как на нечто, связанное с невежеством, и как на политическое средство, задерживающее притом наступление лучших условий жизни, нужно присоединить враждебность к духовенству и недоверие к искренности его деятельности.